Форма входа |
|---|
Block title |
|---|
| Block content |
Календарь | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Друзья сайта |
|---|
|
|
Статистика |
|---|
Онлайн всего: 4 Гостей: 4 Пользователей: 0 |
Сайт памяти Бориса Климычева
блог Бориса Климычева
Главная » 2011 Апрель 25 » ПЕРПЛЕТЕНЬЕ СУДЕБ И ДОРОГ10:20 ПЕРПЛЕТЕНЬЕ СУДЕБ И ДОРОГ |
фото Н.А. Дубовицкого можно видеть в фотоальбоме, в рубрике "Литературное объединение"
ПЕРЕПЛЕТЕНЬЯ СУДЕБ И ДОРОГ
С Николаем Андреевичем Дубовицким мы познакомились в середине 70-х годов. Он в то время жил в городе Щучинске (Боровое), работал там врачом и занимался краеведением, До войны я часто бывал с родителями в Щучинске и Боровом. Меня привлекали горы и голубые озёра. Красивые места. Вторая Швейцария среди бескрайних казахстанских степей. Мы бывали у своих родственников в Щучинске . А позднее в 40-е годы я некоторое время сотрудничал в районной газете «ЛУЧ.».
Позднее там сотрудничал. Дубовицкий. В редакции сообщили мой адрес и он стал писать мне в Томск. Он собирал сведения о медицинских работниках.
Мой дядя Сергей Георгиевич Сафронов, до войны работал хирургом в Щучинске и погиб на войне. Я сообщил Дубовицкому имеющиеся у меня сведения. Мы переписывались. Дубовицкий продолжил поиск. Он встречался с жителями города Щучинска, выезжал в Москву, в Ленинград, в Целиноград, на встречи ветеранов 310 стрелковой дивизии в составе которой был С.Г. Сафронов, искал сведения в архивах. В результате многолетнего поиска был очерк Военврач, опубликованный в областной газете гор Кокчетава Степной Маяк. Собранные им и опубликованные сведения о моём дяде, военвраче медсанбата 310 сд.. В одном из писем полученных от Дубовицкого я узнал, что он пишет стихи. Однажды он обратился ко мне с вопросом о стихосложении. Я ответил. В течение двух лет мы переписывались с ним на эту тему. Он присылал мне свои стихи для критической оценки. Я редактировал их и, как он мне с благодарностью сообщил, полученные от меня сведения ему, как начинающему поэту, очень помогли и не только по стихосложению. В сравнительно короткий промежуток времени им были собраны обширные материалы по истории края, опубликованы десятки очерков о дореволюционном времени, о казачьх станицах, о Гражданской войне, о репрессированных врачах Н.А. Гогниве и И.Г Халло, об аамане Габченко. О сыне атамана Георгии Габченко работавшего под руководством академика Вавилова и разделившего с ним его трагическую судьбу, о друге Георгия Габченко Абильхаире Досове участнике Гражданской войны и видном партийно-советском работнике репрессированном в сталинские времена, об эвакуированных в Боровое, академиках: Н.Ф. Гамалея, В.И. Вернадском, об академике Лине Соломоновне Штерн, репрессированой в составе Еврейского антифашистского комитета...О космонавте Алексее Елисееве, в составе семьи бывшего в эвакуации в Боровом, об академике И.И. Шмальгаузене...
О пионерском лагере Академии наук СССР в полном составе эвакуированном из под Звенигорода в Боровое. Дубовицкий отыскал бывших пионеров в Москве. Переписывался с ними, встречался в Москве и они приезжали в Боровое, где провели три года своей незабываемой юности. В результате встреч был очерк Дубовицкого и кинофильм по его сценарию Московские Боровчане. Так называли себя бывшие пионеры проживающие в Москве. На республиканском фестивле в 1980 году занял второе место.
В 1991 году Дубовицкий выехал в Германию. Его литературный архив с бесценными оригинальными фотографиями, архивными материалами, письмами и адресами пропал при переезде. Потерялся и мой адрес. Наша переписка прервалась. В 2010 году, теперь уже из Германии, он занимался поиском своих родственников до революции проживающих в Томске и на сайте Томска наткнулся на мою фамилию. а он почему-то пытался искать меня в Омске. Так возобновилась наша переписка, общение через интернет. Дружба по переписке. А могли бы встретиться много раньше. Так часто пересекались наши жизненные пути.
В Караганде, в прилегающем к Новому городу районе Большая Михайловка, старинном переселенческом посёлке, с глинобитными домами, где было всего три улицы: Нижняя. Средняя и Верхняя. Николай жил на улице Верхней. А я на улице Нижней. На улице Нижней у студента Николая был детский врачебный участок, на котором он в течение года работал. Ему как успевающему студенту, было разрешено работать детским участковым врачом. Как выясняется на улице Нижней Николай часто бывал у своего школьного товарища Юрки Дроздова. А Юрий Дроздов, как теперь нам стало ясно, жил совсем не далеко от меня Мы с Николаем работали в геологии, от Центральной геологоразведочной экспедиции которая находилась неподалеку от геологических домов в Б-Михайловке, где жила семья Дубовицких. Николай работал в Поисково-съёмочной партии, а я в отряде буровиков. Мы с ним оба начинали в Щучинской районной газете Луч. Я раньше, а он позже как нештатный корреспондент.. И уже совсем невероятное. Дубовицкий, занимаясь литературным поиском по Каркаралинску, где учился и окончил школу, отыскал в Волгограде бышую жительницу гор. Каркаралинска Любовь Лазаревну Дебоган. Переписывался с ней. Побывал у неё в Волгограде. В студенческом альбоме Любы Дебоган, среди студентов Омского института заметил знакомое лицо. Хирург Сергей Сафронов и Люба Дебоган оказались сокурсниками.
Так через воспоминания Дебоган значительно обогатилась биография хирурга, Сафронова, память о котором бережно сохраняется до сих пор в городе Щучинске. Николай Андреевич Дубовицкий много лет занимается родословной своей семьи. Он прислал мне сведения о своих предках проживавших в Томске. Кое что я ему уже отправил и приобщил к его поиску специалистов. Он прислал мне в Томск свои стихи и статьи, которые будут опубликованы в Томске. Мне особенно приятно отметить, что Н.А. Дубовицкий не забыл мои замечания и советы по литературным вопросам и через годы и расстояния помнит мои литературные наставления Намечается совместное сотрудничество по интересующим нас темам. И если раньше я как опытный журналист и писатель помогал и консультировал его, начинающего поэта и журналиста, то теперь он как опытный врач консультирует меня по вопросам здоровья и делится своими планами на будущее. bliografie Историко-краеведческие очерки в газетах. Наш сын Сергей проходил практику в районной газете города Щучинска, уехал в университет и ему понадобились какие-то документы в учебную часть. Жена послала меня в редакцию. Это было началом. Но прошло ещё довольно много времени, когда в газете «Луч» был объявлен конкурс на историческую тему и совершенно случайное стечение обстоятельств побудило меня принять участие. Я написал очерк, в защиту чести медицинских работников Щучинского противотуберкулёзного диспансера и себя самого. Очерк был признан лучшим и по условиям конкурса опубликован. Это была маленькая сенсация в нашем далёком захолустье. Остановиться я уже не мог. К тому времени у меня скопилось много краведческого материала. Некоторые документы лежали 25 лет и словно ждали своего часа. В год у меня стало выходить до восьми историко-краеведческих очерков, часто на полосу, иногда с продолжением. Печататься начал в местной газете: «Луч» гор Щучинска, затем в областной газете «Степной маяк» гор Кокчетава, и в городе Каркаралинске, где прошла моя юность. Отдельные статьи на историко-краеведческие темы были опубликованы в разных районных газетах Кокчетавской области, в Ленинграде, в Москве в «Медицинской газете» и в Бюллетене Академии Наук СССР.
Общее количество приблизительно 90 статей и очерков за сравнительно небольшой промежуток времени между 1984 и 1991 годом. У меня были архивные документы, которые служили подтверждением исторических статей, связанных с современной действительностью. К сожалению архив вывезти с собой не удалось. Запретили. Со мной только жалкие остатки, то что удалось привезти в чемодане и отдельные газеты. Но в этом году мне посчастливилось получить 70 газетных ксерокопий из россииских архивов, которые намереваюсь дополннть и издать отдельной книгой. В этих ксерокопиях очерки об академиках АН СССР, среди которых всемирно известный академик В.И.Вернадский, микробиолог Н.Ф. Гамалея, физиолог Л.С.Штерн, физик Л.И. Мандельштам, кораблестроитель А.Н. Крылов, В.Н. Образцов академик и специалист высокого класса по железнодорожному транспорту. Это по его системе в октябре 1941 года с Дальнего востока в течение недели была переброшена армия защитившая Москву, химик Н.Д. Зелинский, гидрогеолог Л.С. Берг, эмбриолог И.И. Шмальгаузен... В Боровом в эвакуации были восемнадцать всемирно известных академиков АН СССР во главе с директором Дома учйных АН СССР Марией Фёдоровной Андреевой. (гражданская жена Максима Горького). и большое число учёных ставшими позднее академиками Советского Союза. Некоторые материалы по эвакуированым академикам мне удалось опубликовать на родине, но основная часть осталась в рукописях. Опубликованы следующие материалы о том времени: об эвакуированном в годы войны в Боровое в полном составе пионерском лагере АН СССР из Звенигорода в Боровое.
После возвращения в Москву пионеры назвали себя «Московскими-Боровчанами» каждый год они устраивали в Москве «пионерские сборы» в память об эвакуации в Боровое и обязательно посылали «послов» в Боровое за новыми сведениями и заслушивали их на своих сборах, все послевоенные годы, имея уже детей и даже внуков. Занявшись поиском по истории эвакуации пионерского лагеря в Боровое я однажды встретился с одним из гонцов прибывшим из Москвы в Боровое. Сделали фильм по моему сценарию. Текст читала Дубовицкая Лидия Григорьевна, обладающая прекрасной дикцией. Фильм участвовал на Республиканском фестивале любительских фильмов и получил Второе почётное место. Наша дружба продолжилась на многие годы. Последние письма от «Московских Боровчан» я получил два года тому назад. Очерки об эвако- госпиталях, развёрнутых в Боровом и Щучинске, в одном из которых работал полковник медицинской службы Богуш после войны ставший академиком. Очерк о Николае Пащенко - сигналисте воспитаннике из коммуны Макаренко. Очерки и статьи о казачьих станицах, об эавкуированном из Ялты в полном составе с необходимым медицинским оборудованем Институте физических методов лечения имени И.М.Сеченова, о трагической судьбе в защиту чести станичного атамана Габченко казачьей станицы Котурульской обвинённого в бандитизме и его сыне Георгии первом комсомольце в станице, работавшим под руководством генетика Вавилова и разделившего судьбу своего великого учителя. Странно, но очерк приняли в печать хотя о «бандитском атамане» была уже написана книга одного партийно-советского работника! О первых комсомольцах, о первых колхозах и первой комунне в станице Щучинской... Об Алеше Елисееве прибывшего в Боровое в составе семьи родственников и ставшим прославленным космонавтом и ректором Высшего Инженерно-технического училища имени Баумана, приславшего мне благодарственное письмо с портретом.
Фотокопия портрета А.С. Елисеева у меня. О хирурге С Г.Сафронове в годы войны бывшим в составе знаменитой 310 сд защитившей Москву с северо-западного направления. Его племянник-поэт был в течение двух лет моим руководителем по стихосложению и провёл со мной заочный семинар за что я ему бесконечно благодарен. В составе дивизии был военврач, хирург Сергей Георгиевич Сафронов. Во время авиационного налёта фашистских самолётов на госпиталь с опознавательными знаками Международного Красного креста он оперировал, верный клятве Гиппократа. Военврач Сафронов не побежал в укрытие и погибпри бомбёжке от полученного смертельного ранения. Очерк об участнике Гражданской войны и видном партийно-советском работнике Абильхаире Досове, между прочим он был другом Георгия Габченко, сыном атамана.. Жизнь Досова трагически оборвалась во время сталинских репрессий. После долгих поисков я отыскал его дочерей в Москве. Одна из дочерей жива и я поддерживаю с ней связь. Она приезжала на юбилей отца в Щучинск и мы там с ней ездили по местам где жил и работал её отец. Очерк о Н.А. Гогниеве враче Щучинского тубдиспансера излечивающего туберкулёз в довоенное время и репрессированного в 1937 году по доносу. Я отыскал его дочерей. Очерк был опубликован в «Медицинской газете» Москва. После этого очерка мне предложили должность собкора от «Медицинской газеты» по северным областям Казахстана. Я с радостью согласился. На меня были офомлены документы. Но Горбачёв за что-то шибко осерчал на газету и прикрыл её. Всех работников редакции разогнали. Моё назначение не состоялось. Статьи и очерки о враче И.Г Халло заступившим на освободившееся рабочее место главного врача Щучинского тубдиспансера и арестованного сотрудниками НКВД перед самой войной. Но Илью Григорьевича вернули из лагеря, когда в Боровое прибыли эвакуированные академики и среди них академик НФ Гамалея создавший в Боровом новое лекарство излечивающее туберкулез. Тогда и вернули врача специалиста И.Г.Халло в туб диспансер. Под руководством академика Гамалея он успешно провёл курс лечения больным-добровольцам Щучинского противотуберкулёзного диспансера, считавшимися безнадёжными. И добился поразительных результатов. Обречённые больные были спасены.Я был лично знаком с Ильёй Григорьевичем и с его женой Александрой Ивановной работавшей в клинической больнице Караганды. В 1964 году после окончания КГМИ я стал работать в этом тубдиспансере и неждано-негаданно стал обладателем ценного архива, случайно сохранившегося в тубдиспансере и не изъятого чекистами.. Побывал я в Академии Наук СССР и получил рекомендательное разрешение заняться исследовательской работой в архиве АН СССР.
В теченне ряда лет я во время отпуска ездил в Москву и собрал значительный материал частично опубликованный в газетах Щучинска, Кокчетава и в городе Степняке Кокчетавской области 2. Стихи в газетах «Степной Маяк» Кокчетав и «Каркаралы» в гор.Каркаралинске Стихи : «Далёкие дали Сары-Арки» Алма-Ата 1996г В Германии: «Сломанная ветка» 2001, «У чужого огня» 2002г, стихи для детей «Ласточки летят» 2005г, «Романсы стопервого километра» 2006г о жертвах ГУЛАГа и обитателях стопервого километра Стихи в Альманахах и в сборниках: в Германии: «Анталогия» 2001 Бонн, «Муза Лорелея» Франкфурт на Майне 2002г, Филадельфия США «Встречи» в 2001, 2002, 2003 и 2004гг... Проза в Сборнике «Русские зарубежные писатели начала XXI века» Автобиографии 2004 год. «ОДЮЛЕВ» юбилейный сборник журнала «Литературный Европеец» Франкфурт на Майне. В течение десяти лет со дня выхода первого номера участвую в ежемесячном журнале «Литературный Европеец» Франкфурт на Майне. Стихи и проза. В Альманахе «Наше время» Берлин 2010 Очерк «Виноградную косточку в землю зарою» о Булате Окуджава, о его репрессированных родителях, о маме Ашхен, отбывающей наказание в Карлаге. Она делила место на лагерных нарах с Симой Зайдман, в 60-е годы ставшей моей пациенткой из-за лагерного туберкулёза. Её рассказы и воспоминания стали основой этого очерка. Я отыскал московский адрес Булата Шалвовича. Состоялся обмен письмами. Этот очерк получил высокую оценку доцента Литературного института им. А.М. Горького А.П. Торопцева. (я приведу его в конце этого обозрения). Отдельные стихи и статьи в русскоязычных газетах Германии, и в Казахстане. Темой православного кладбища в Висбадене я стал заниматься с июня 1991 года. Изучал Кладбищенский регистр, фотографировал, встречался со старожилами. Многие каменные надгробные плиты оказались в разрушенном состоянии. Часть надгробных прамятников за давностью времени не сохранились. Короткая запись в Кладбищенской книге не давала ответов. Надписи на камнях были с трудом различимы. Только на восстановление эпитафиий с отдельных полуразрушенных надгробий ушло более двух лет. Пришлось обратиться к архивам... Рукопись была готова к 1998 году. Но не находилось издателя. Приближалась дата 150 лет со дня первого захоронения. И я в 2006году издал справочник за свой счёт.Это был первый справочник за многолетнею историю существования кладбища. Справочник был одобрен на Епархиальном совете в Мюнхене и по рекомендации владики Марка распространён по Епархии. Коротко история появления кладбища для православных в Висбадене. Кладбище расположено в Висбадене на склоне горы Нероберг рядом с Русской Церковью построенной герцогом Адольфом Нассауским в память умершей в родах молодой его супруги великой княгини Елизаветы Михайловны (1826-1845) племянницы царя Николая I. дочери великого князя Михаила Павловича и великой княгини Вюртембергской Елены Павловны Фредерики-Шарлотты-Марии. Eё стараниями удалось купить участок земли рядом с Русской церковью для погребения русских, умерших от разных болезней вдали от родины. Среди усопших много молодых. В те годы была распространёна чахотка (туберкулёз) от которого умирали не только в хижинах. но и во дворцах. Причина болезни долгие годы была неизвестна. Лекарств излечивающих от чахотки не было. Последняя надежда возлагалась на минеральные воды Висбадена. Но водолечением чахотку не излечивали, а похоронить русского за границей на католическом, протестанском или еврейском кладбище было невозможно. Вести гроб с телом усопшего на родину через многочисленные границы удавалось не многим и тогда Великая княгиня Елена Павловна, потерявшая в Германии свою дочь Елизавету, добилась разрешения на покупку участка земли в Висбадене, рядом с Православной Церковью. Итог моей многолетней работы: справочник «У последнего приюта» Издательство Edita Gelsen 2006г Повторно в том же издательстве.с Приложением и биографией автора в 2008г После долгих мытарств книгу издали в новом варианте в Петербурге «Русский некрополь в Висбадене (Петербург-Висбаден-Нероберг)» Издательство Алетейа Санкт-Петербург 2010г Книга распространяется в магазинах Исторической книги в Санкт-Петербурге и в Москве. Опять за свой счёт. Но другой возможности у автора напечатать эту книгу в России не было. А спонсоров так и не нашлось. В Справочнике более 760 имён. Среди которых дети царя Александра II Светлейшие Ольга и Георгий Юрьевские, князь Багратион Мухранский. Багратион-Мухранские имеют родство с Домом Романовых, адмирал Бутаков Свиты Его Величества прославившийся гидро-географическими исследованиями Аральског моря в то время полноводного. Он смог добиться Высочайшего разрешения на включение в экспедицию сосланого на Мангышлак поэта и художника Т.Г Шевченко, которому было запрещено рисовать и писать. В экспедиции Бутакова вдали от жандармского ока, ссыльный Шевченко мог заниматься своим творчеством. Он рисовал прекрасные акварели полноводного Аральского моря теперь навсегда погубленного хрущёвскими экспериментами над природой. Графиня Воронцова – Дашкова Елизавета Андреевна урождённая Шувалова Статс-Дама Высочайшего Двора, племянница княгини Бутера ди Радали..., Никита Всеволжский ДСС, гофмейстер «лучший друг» Пушкина так названный самим поэтом. Глинка Николай Дмитриевич дипломат имеющий родство с декабристом В.Кюхельбекером. Кюхельбекер Ульяна Карловна сестра декабристов Михаила и Вильгельма, воспитанница училища ордена Святой Екатерины, с её помощью поддерживалась связь между ссыльными поэтами и бывшими лицеистами Пушкиным и Кюхельбекером. В те годы Ульяна Кюхельбекер находилась постоянно в качестве компаньонки у кн Бутера ди Радали и под этим прикрытием могла передавать письма и литературу между опальными поэтами не возбуждая подозрения у жандармов. В последующие годы Ульяна Кюхельбекер последовала за своей благодетельницей княгиней Бутера ди Радали за границу. И её следы в России были потеряны. Она умерла за границей и просила похоронить её поближе к её благодетельнице княгине Бутера ди Радали. Последняя воля её была выполнена. Её скромный надгробный памятник находится рядышком с великолепным надгробием кн. Бутера ди Радали и графини Воронцовой-Дашковой. Эти сведения в «Пушкинской энциклопедии» отсутствуют. Это моё маленькое открытие из числа многих подобных было опубликовано в первом издании «У последнего приюта» и моё первенство трудно оспаритвать. Но так называемые новые исследователи это просто игнорируют при посещение кладбища, хотя моя книга лежит там среди прочих изданий с того самого 2006 года. А всё могло быть много раньше. Ещё при первом моём посещение Церкви святой Елизаветы и русского православного кладбища летом 1991 года. Вдова генерал-лейтенанта Н.Дельвига баронесса Александра Борисовна урождённая Прутченко. В результате поиска установлено что Николай Дельвиг это двоюродный брат поэта Антона Дельвига лицеиста и друга Пушкина. Героический генерал много раз раненый в том числе при защите Севастополя. Доливо-Добровольский Иосиф Флорович отец знаменитого Доливо-Добровольского электроизобретателя и инженера, работающего в одно и то же время с Легендарным Николо Тесла по передаче электричества на большие расстояния. Люитгенс Мария Петровна урождённа Балк Полева вдова известного И.П.Мятлева, того самого которого фамильярно, по дружески Лермонтов называл Ишкой и обменивался с ним стихами. Пушкин настолько был увлечён, так называемыми «макароническими экспромтами» Мятлева что часто повоторял строчки из его стихов в общении с близкими. Когда Мария (Прасковья) Петровна овдовела она покинула Россию и вышла в Германии замуж за Люитгенса. След её в Пушкинской энциклопедии так же утрачен. Мартынов Михаил Соломонович брат Николая Мартынова, у которого поднялась рука на М.Ю. Лермонтова. Мусины-Пушкины похороненые на кладбище имеют родство с Натальей Николаевной Пушкиной. Предок майора Николая Матвеевича Мусина Пушкина,похороненного на кладбище в Висбадене- Платон Иванович имел дочь Надежду Платоновну, она была замужем за Афанасием Николаевичем Гончаровым, сын которых Николай Афанасьевич Гончаров был отцом Наталии Николаевны Гончаровой ставшей женой Пушкину. Набоковы Надежда и Софья у них родство с декабристом И.И. Пущиным другом Пушкина и отсюда с писателем В.В. Набоковым, известного своими романами среди которых «Лолита». Скоропадская Елизавета Петровна в Германии была известна как мать последнего гетмана Украины Павла Скоропадского. Проведя более тщательное исследование я установил что она является бабушкой гетману Скоропадскому. Аархитектор Султанов автор памятника царю Александру II-Освободителю установленного в Московском Кремле и разрушенного большевиками. Могилы Чертковых-у них отдалённое родство с Пушкиным. Шереметев Борис Сергеевич. Его предок описан Пушкиным в поэме «Полтава» сразу вспоминаются строки «...там Шереметьев благородный и Брюс и Боур и Репнин и счастья баловень безродный полудержаваный властелин...». В этой короткой строчке Пушкин называет срузу три имени потомки которых похоронены на кладбище в Висбадене. Это Шереметев, Репнин и конечно же Меньшиков названный порРодившийся в России и покинувший страну в 20-х годах, знаменитый художник-экспрессионист, преследуемый нацистами он мало известен в России. А в Висбадене есть улица Явленского, в музее 50 его картин неизменно привлекающих внимание посетителей.... На этом же кладбище похоронены Священослужители из разных городов Западной Европы и те кто служил в Русской Православной Церкви в Висбадене. Они сохранили Церковь и православное русское кладбище, несмотря на две кровопролитных войны между Россией и Германией и смену режимов. Каменные надгробия принадлежащие знатным и известным россиянам, оставившим свой заметный след в истории Отечества, в русской культуре, в искусстве, на военном поприще, в дипломатии, в науке... Здесь вдали от российских погостов нашли свой поледний приют русские, на могильных камнях которыхочень короткие сведения. И мало что добавляет к ним Кладбищенский регистр. Эмигранты и беженцы после Октябрьской революции и Гражданской войны, беженцы после Второй мировой войны и бывшие военнопленные, избежавшие насильственной репатриации на советскую родину, рабочие из лагеря для так называемых перемещённых лиц из Советского Союза. Эмигранты и беженцы после распада СССР. Члены Народно Трудового Союза НТС антисоветской организации. Да, НТС имел прямую связь с генералом Власовым, и с немецкими властями. Но в недрах НТС была тайная организация боровшаяся протв Гитлера и против Сталина, за ту новую Россию, которая теперь как сказочная птица Феникс возрождаеется из пепла, сбросив с себя коммунистическое ярмо. Члены подпольной организации НТС рисковали жизнью. На их след вышло гестапо. Начались аресты. Не многим удалось избежать смерти. Среди них Редлих Роман Николаевич с которым автор познакомился и был знаком с другими членами и руководителями НТС, стараясь понять суть их жертвенной борьбы. НТС боролся за новую Россию под лозунгом «Коммунизм умрёт, Россия не умрёт». Не многие дожили до этого времени, когда Коммунистический режим рухнул. Многие так и не увидели плодов своего труда и покоятся на Православном русском кладбище на склоне горы Нероберг, не получив признания ни при жизни ни после смерти. Многие из них скрывали своё настоящее имя и жили под чужой фамилией, под псевдонимом, как здесь принято говорить. Под этим псевдонимом они и похоронены, унеся с собой в могилу все свои тайны. Их подлинные имена не известны. Забытые на родине, за свободу которой они со смертельным риском боролись в рядах НТС они так и остались официально не признанными новыми немецкими властями заклеймившими теперь на вечные времена фашизм, и советскими (постсоветскими) властями, сбросившими с себя коммунистическое иго. Один из руководителей НТС Редлих Роман Николаевич говорил: «Хотел ли я победы Германии? Нет. Хотел ли я победы советской власти? Нет. Ни то ни другое. Нам нужно третье. Мы на стороне той России, которой ещё нет. Но которая должна родиться из этой войны». И вот новая Россия родилась. И что же? Ни немецкие власти, ни русские ни как не отреагировали на самоотверженную работу НТС. Ни разу не встретились с членами Народно Трудового Союза (НТС). И ни как не отметили этих борцов за новую Россию, которая теперь возрождается.
В январе 2010 года в Русском клубе, что во Франкфурте на Майне состоялась встреча оставшихся в живых членов НТС. Эта встреча оказалась последней, прощальной. Не признанные и многожды оболганные они стали умирать один за другим. Наверно они много раз спрашивали себя: за что же мы боролись, и рисковали жизнью? Они стремительно старели на моих глазах. От большой организвции осталось в живых несколько человек. Никто ни разу из теперешних немецких и советских властей ни разу не побвываал в Русском Клубе во Франкфурте на Майне, тем более на кладбищах во Франкфурте и Висбадене. Всё в забвении. Ни речей. Ни рукопожатий. Ни грамот. Ни орденов. Ни медалей. Ни достойных пенсий. Но в истории так уже часто случалось и случается. Пока одни боролись на барикадах и погибали за очередное светлое будущее, другие тем временем делили портфели и должности, не оставляя в новой жизни места для бойцов оставшихся в живых. Ни благодарности павшим, ни признания, ни чести за эту новую жизнь, за которую они боролись, а другие в то время ождали своего момента,. Лишь скромные надгромные камни или деревянные российские кресты, не долговечные, как короткая жизнь. и неблагодарная человеческая память В заключение я хотел бы сказать несколько слов о тех кто способствовал, помогал, делился опытом, поддерживал в трудную минуту и дал состояться мне как автору литературных работ и журналисту. Редактор газеты «Луч» Авдеюк Степан Акимович, зам редактора Соколова Ольга Петровна, сотрудник газеты Полозов Владимир Михайлович. Они были первыми. Они терпеливо вводили меня в журналистику. И подготовили меня для выхода на страницы областной газеты «Степной маяк». В этой газете ответ секретарь газеты Абрамсон Ираида Михайловна, и зав отделом газеты Галина Ивановна Прибылых они постоянно помогали мне в публикации моих статей и очерков на страницах газеты как всегда забитой всяким официозом и «вестями с полей». Две газеты, два коллектива сделали меня журналистом. За короткое время я добился такого признания, которого так и не получил за тридцать лет безупречной работы в системе здравоохранения. Мне все близкие в то время говорили, что я не правильно выбрал специальность. Вам надо было идти в журналистику. Но это они говорили по незнанию В системе здравоохранения у меня было не менее достижений, чем в журналистике. Но об этом мало кто знал. А руководители здравоохранения районного и областного масштаба не имели ни какого понятия о туберкулёзе и странным покажется, что они не знали даже о закрытом Постановлении партии и правительства от 1962 года «О ликвидации туберкулёза как распространённого заболевания» которое я у всех на глазах выполнял и выполнил. Но вернёмся к литературе. В Германии поначалу не было русскоязычных газет и журналов, архив мой затерялся где-то «на просторах родины чудесной», а сам автор стал по новой закаляться «в битве и труде» на територии с другим языком и совершенно другим менталитетом. В то время я переживал что лишившись привычного круга и забот в немецко говорящей среде никогда не смогу писать стихи. Стихотворчество казалось мне в те 90-е годы кощунством в то время когда разваливалось государство, расхищались государственные ценности. От голода, болезней и отсутствия должной медицины гибли люди. Когда в хрущобах летом и зимой отключали свет, тепло, воду, канализацию. Когда без инсулина погибали диабетики, когда электричество то давали, то отключали и в двух областях Казахстана в течение ряда лет практически не было электричества. А это значит не было рентгена, не работали лаборатории. Непонятно как можно было при этих условиях оперировать пациентов... Но на родине жизнь постепенно налаживалась и стихи возвращались ко мне. В 1964 году я решил съездить на книжную ярмарку во Франкфурт на Майне. Приехал...Народу тьма. Книг завались. Литература на всех языках со всего мира. Куда идти? И пошёл я искать Казахстанский стенд. Нашёл.
Смотрю в отделе три молодые женщины казашки. В нашей семье отец говорил по-казахски, у нас в школе в течение двух лет преподавали казахский язык, со мной дополнительно по казахскому языку занимался школьный товарищ Шамиль. Когда я работал в геологии то мои знания казахского языка в полевых условиях пригодились. В Московском геологическом отряде АН СССР казахского языка не знал ни кто, но что удивительно в казахстанской Гелогоразведочной экспедиции казахского языка тоже не знали. Так поневоле я стал переводчиком (толмачём). Когда работал врачом часто мои сельские пациенты русским языком не владели. Приходилось поневоле общаться с казахами по-казахски. С немцами по-немецки. Это были в основном пожилые люди. И услышав вопросы на родном языке у нас сразу возникало взаимопонимание. И вот я в казахстанском отделе на книжной ярмарке. Все три казашки смотрят на меня. Автоматически я поздоровался по-казахски. Они мне ответили. Что-то спросили и удивились: А вы кто? И пошла беседа и воспоминания. Я не только мог ещё хоть что-то сказать по-казахски, но мы часто ездили с отцом по аулам во время его работы собкором обл. Газеты Социалистическая Караганда и я знал казахстанские обычаи. Спрашивают меня а что я теперь здесь в Германии делаю ( в смысле кем и где работаю?) Я решил отшутиться и говорю: А-а стихи пишу... А где они? С вами? Нет. А где? В Висбадене. А это далеко? Нет. Сорок километров. Так привезите их нам. Я вернулся в Висбаден. Отобрал пачку рукописных стихов и на утро опять был в Казахстанском отделе. Старшая Дильбар Додохановна Туркбенбаева выбрала шестьдесят стихов и взяла их с собой в Алма-Ату. А на следующую книжную ярмарку она привезла мне мои книжки. На что я не очень то и надеялся. И вот они у меня в руках. Удивлению моему не было предела. Всю жизнь мои стихи ни кто не признавал и вдруг сразу сборник стихов. Спрашиваю: что в них такое вы увидели? Напечатали даже. И Д.Д. Туркбенбаева мне ответила: Я увидела в них вашу душу. Вот так. Русские не видели, а казашка увидела. Для следующего сборника подобрали стихи для детей. И быть бы второму сборнику. Но тут возникла такая ситуация. Одна дамочка. Из наших. Как-то выманила у меня адрес моей редакторши. Вроде бы ей понадобилась какая-то казахстанская книга которую она ищет много лет и не может найти. А в Казазстане книга есть.Ну как не помочь несчастной женщине. Я и дал ей адрес. И случилось следующее. Дамочка позвонила моей редакторше, представилась моей сестрой и сказала что Дубовицкий просил стихи не печатать. Вот и всё. Готовый набранный в типографии текст был уничтожен. А что с дамочкой? Теперь она подкапывается под мой приоритет в отношени сборника по кладбищу. Но «год издания, знак ISBN и все права сохранены» так просто не обойдешь. Как видите отношение к моим стихам было разное. Сам я отношусь к своему стихотворчеству скептически. Но бывали случаи когда мне казалось что я сочинил что-то особенное. И тогда я посылал стихи в разные газеты и журналы. И вот что удивительно. Всегда получал ответ с добрыми советами и разборками моих стихов и хорошими отзывами. Когда я уже был признанным нештатным корреспондентом послал стихи в областную газету «Степной маяк», а мне ответили что ждут от меня очередной очерк о котором мы уже в редакции обговорили. Послал очерк. Но вот спустя годы. Уже из Германии однажды я решил послать стихи в тот же «Степной маяк». Я знал, что газета в постсоветское время была на грани закрытия Но газета всё-таки пережила и перестройку и постперестроечный период. И я послал для пробы стихи. А вдруг...Вскоре пришло письмо. Оказывается бывшая зав отделом Галина Ивановна Прибылых и две её коллеги сохранили газету. Несмотря на трудности им это удалось. Галина Ивановна теперь редактор! А стихи? Вот цитирую дословно: Николай Андреевич, вы думаете почему мы раньше ваши стихи не печатали? Да слабенькие они были. А эти то что вы прислали....И стала меня расхваливать. И приняла мои стихи. А ведь я отпрпавил ей те же самые стихи, которые она когда-то отвергла как слабенькие. Что изменилось с тех пор? Ведь я не изменил в стихах ни строчки! Послал ей те же самые ранее ею отвергнутые.
Что изменилось? Мы изменились. Государство стало другим. Галина Ивановна стала смотреть на этот мир другими глазами. А я этот мир видел всегда таким каким он был и есть. В течение двух лет Галина Ивановна принимала у меня всё! И стихи и прозу. И однажды не выдержала и пишет уж не помогал ли кто мне написать этот последний очерк?! Уж как-то всё гладко у меня получилось! Здесь в Германии меня оценил и принял редактор журнала «Литературный Европеец» Батшев Владимир Семёнович. По его рекомендации принят я в Соз русских писателей Германии. Высокую оценку дал моим стихам доктор славистики и профессор Кёльнского университете, doctor, doctor honore cause Вольфганг Казак (вот такая своеобразная немецкая фамилия. (Wolfgang Kasack) В самом конце войны его подростка мобилизовали в армию защищать немецкое отечество от большевиков. Повоевать он не успел. Армию подростков взяли в плен. Юный Вольфганг благодаря своей необычной фамилии обратил на себя внимание лагерного начальства. Он имел способности к языкам и довольно быстро освоил русский язык. И стал в лагере переводчиком. Я встречал эту странную фамилию в печати. Но ни как не ожидал что это он тот самый знаменитый славист великий специалист своего дела. И однажды у меня в квартире зазвонил телефон. Звонил доктор Казак. Он увидел где-то мои стихи и решил познакомиться с автором. Завязалась переписка. Мы съездили к нему в гости, он приезжал к нам в Висбаден. По его рекомендации приняли меня в Альманах «Встреч» США, где редактором была Валентине Алексеевне Синкевич. В 4-х книжках альманаха были опубликованы мои стихи в Калифорнии. Прискорбно. Нет в живых Доктора В.Казака. Ушла по возрасту из Альманаха «Встреч» В.А. Синкевич.Новые редакторы мои стихи теперь не принимают. У них другой менталитет, ято бы несказать больше. В Маинце на кафедре славистики в университете им Гумбольда много лет я общаюсь с доктором славистики профессором Р.Гольдом (R. Goldt) и доктором славистики профессором Иоганом Майхелем (J. Meichel) Положительные отзывы на мои стихотворные сборники.и постоянное внимание. В этом году на мой очерк «Виноградную косточку в землю зарою» напечатанный в Берлинском Альманахе «Наше время», доцент Литературного института им. А.М. Горького, главный редакторо журнала: «Проза» Московской городской организации Союза писателей России, историк, публицист и писатель Александр Петрович Торопцев дал такую рецензию: «На мой взгляд, это очень сильный очерк, по степени воздействия на читателя далеко выходящий за рамки того холодного, часто статистического очерка, который пишут в настоящее время очень многие авторы. Иной раз даже специалисты задают себе вопрос, оценивая подобные произведения: очерк переходящий в рассказ, или рассказ, переходящий в очерк. Лично я забылся, отвлёкся от терминологической обязательности, читая это произведение. Воздействие рассказное. Хотя и много очеркового. Такое письмо было свойственно некоторым автором русского Золотого века. И не только русского. Достаточно вспомнить очерковое слово Лескова, что бы убедиться в этом. Сильно, очень сильно. Может быть ещё потому, что автор не опустился до уровня примитивного охаивания одних и столь же примитивного восхваления других. Есть жизнь. Есть мудрые ( то есть одновременно умные, добрые, сильные) люди, талангливые к тому же. Писать их сложно. Нужно понять, почувствовать и познать мудрость (она всегда не воинственна) тех. кого ты решил записать в своей строке. Это воистину сложно. Н.Дубовицкому это удалось (Подпись). Эта рецензия в мой юбилейный год дороже советского ордена, который мне когда-то хотели выдать на советской родине к другому моему юбилею, да раздумали. Забавно что этот очерк здесь в Германии не хотели печатать. Лежат в отказниках. И ещё вот этот стиль который так высоко охарактеризовал Александр Петрович Торопцев. Многие годы его пытались исправлять, выпрямлять и так далее. Кроме этого очерка в Берлинском альманахе есть и ещё подобные. Например: с 1968 года владею я сведениями о трагедии в Ипатьевском доме. Когда началась перестройка привёз я очерк в «Степной маяк», а у меня его не приняли, то-ли перепугались, то-ли не поверили. И здесь в Германии не приняли и не принимают. А ведь в 1968 году редко кто владел такими сведениями которые были у меня. Теперь об этой трагедии написано много. Остался только один эпизод не чётко описаный современными иследователями. А у мееня были и есть воспоминания жителей города Екатеринбурга видевших царскую семью, царевича и царя. То же самое можно сказать о Колыванской вазе. Привозил я очерк в тот же «Степной маяк» а куда ещё? Не приняли. А на пьедестале Колыванской вазы имя моего предка плюс семейные предания плюс архивные неопровержимые данные. По Ипатьевскому дому не приняли потому что рассказавшие мне эту трагическую историю не подписали её!!??. В случае с Колыванской вазой у меня не было на то время оригинальных документов. Одного рассказа оказалось для редакции мало. Но вот в 2007 году неожиданно получил приглашение из Эрмитажа. Вышла в свет объёмное издани Камнерезное искусство Колывани. На основании принятых от меня документов обо упоминается мне как потомке великих Колыванских мастеров.Есть и ещё одна история, о которой я уже упоминал. В конце прошлого века Барнауле не приняли рассказы и легенды Ивачёвых.и Зыряновых. А это спрашивается почему? Ответили в них нет ничего краеведческого. Ну что ж Каждому свё Готовил я это послане 16 ноября 2010 по запросу в один адрес. Ответа не получил. Вот теперь пересылаю тебе уважаемый Борис Николаевич.. С уважением Николай Дубовицкий. 16 ноября 2010 –23 апреля 2011 Висбаден. Германия. Биографию Дубовицкого присоединяю к его рассказу о нашей дружбе. Его фото вы найдете в фотоальбоме моего сайта в рубрике «Литературное объединение». Электронный адрес Николая: Dubowitzki35@yandex.ru
|
|
|
| Всего комментариев: 4 | |||||
| |||||
Климычев Борис Николаевич; 2024 | 