БОРИС КЛИМЫЧЕВ

СТИХИ О ПОЭТАХ

* * *

Ангел белым помашет старушкам крылом.

Им бы пить валерьянку из кружки,

Но ни крест, ни молитва, не пост, ни псалом -

Самодельных стихов побрякушки.

Вот рифмуют отчаянно: кровь и любовь

И роняя невольные слезы,

Вдохновенно венчают двустишие вновь

Неизбежным: морозы и розы.

А какой, доложу вам, чудесный кураж!

Типография. Новая книжка!

Пусть всего двадцать пять экземпляров тираж,

Это слаще, чем мёд и коврижка.

Пусть их книжку научка запишет в реестр,

А на Чеховских пятницах снова,

Лишь споет Большаков и умолкнет оркестр,

Зазвучит в микрофонах их слово.

Не ругайся, не дергайся, не прекословь,

Видишь счастья небесного слезы?

Пусть звучит неизбежное: кровь и любовь,

И конечно: морозы и розы.

ПОЭТ

Когда-то был Георгий Халилецкий,

Его стихи я помню до сих пор,

Тот  Халилецкий был – поэт советский

Я  - спрятан  был за казарменный забор.

Богат Георгий, как барон цыганский,

Его стихи печатали тогда

И «Комсомолец Тихоокеанский»,

И «Тихоокеанская звезда».

А мне в ответ писали консультанты,
(Я всех их удавил бы, если б мог),

Что слабоваты у меня таланты:

Плохая рифма и корявый слог.

Нас гнал майор по плацу утром ранним,

Я представлял, что в это время вот

Поэт кайфует в запахе шафранном,

Сидит в кафе и черный кофе пьет.

Наверно курит папиросы «Пушка»,

Покурит и с подружкою – в кедрач,

А эта халилецкая подружка

Такая симпатичная хоть плач.

Да  что подружка? Это слишком слабо.

Вдали его завидев, кобеля,

В момент во всем Владивостоке бабы

Ложатся сразу сами в штабеля.

Ах, я был глуп, как пуп у лейтенанта!

Ну что стихи газетные? Сироп!

В провинции у всякого таланта

Не хватит денег даже и на гроб.

Прости меня, Георгий Халилецкий!

Тебя я понапрасну матом крыл.

Ну что с того, что ты поэт советский?

Едва ли ты особо счастлив был.

В порту от якорей взлетали брызги,

Георгий Халилецкий в гору лез,

Его терзали жизненные дрязги,

В редакции проблем был целый лес.

Не признавала дальняя столица,

И в творческой среде - полно врагов.

Отчаянно хотелось удавиться,

Но чувствовал наверно - не готов.