ГОРЬКИЕ ЗАМЕТКИ

КАК ИСЧЕЗЛИ АДРЕСА

«Синьор, вам не кажется стран­ным, что вы - продавец писем?» -

«Странным,   а  что  тут  странного?

Aга,  угадал  - вы поэт...

А вам не кажется странным, что вы продавец песен?

В  мире  так  много  странного,  а   в. сущности   странного нет...».

Так писал  в свое  время     Евгений

 Евтушенко.  

        Я   очень  понимаю   моих друзей   историков-краеведов,   с   гордостью  демонстрирующих   открытку  за  1770 год либо еще более  «древнее»   письмо. А время меж тем неуклонно   движется,   И   письма,   которые вытаскиваем  мы ныне из  своих почтовых ящиков, со временем тоже станут древностями и смогут пове­дать - о наших сегодняшних днях далеким потомкам. Возможно, исследователю   будущего      захочется

а      знать: о чем думал, к чему стремился житель Колпашева в далеком 1993 году? И он найдет письмо, ад­ресованное мне колпашевским геофизиком Александром Смысловым. Приведу здесь фрагмент с разрешения автора письма:

         «Мое хобби - география,   история.   Я  коллекционирую   невероятные   события,     вероят­ность  которых близка к нулю.  Отец мой служил в армии еще до     революции. И  вот я встречал его сослуживцев в самых разных местах, где, казалось бы, я никак не должен был бы их встретить. В Болгарии я неожиданно встретился с женщиной, родившейся в том же роддоме, что и я (в г. Щелкове Московской области;. Или, например, еду я в электричке в Москву, напротив садится парень, едущий тоже из Щелкова до Москвы. Через неделю еду в автобусе в Колпашево, этот парень на одной остановке влезает в автобус и садится напротив меня!

Таких случаев я зарегистрировал уже много.

        Я люблю дальние поездки. Люблю книги о странах, народах, путешест­виях, природе. Мне правятся произ­ведения Жюля Верна, Р. Хоггарда, Луи Буесенара. Люблю Константина Паустовского, Александра Грина».

         Смыслов мало писал о бытовых проблемах нынешних дней. Но в письмах других моих друзей и знако­мых явственно  был слышен отзвук гигантского крушения, по-разному аук­нувшегося в .разных концах бывшего великого Союза.

         Валентина Константиновна из Беларуси писала: «В прошлый раз я сказала, что у нас барская жизнь, но она, кажется, кончается. Сдается, что наше правительство поставило цель сравняться по ценам с другими странами СНГ. Выпустили еще и новые купюры. Трехрублевую посылаю вам для коллекции, а уж на 200- и 500-рублевых не зверушек изображают. На двухсотрублевай — Минский вокзал, а на пятисотрубле­вой — площадь Победы. Продоволь­ствие продается только за «зайчи­ки», а за промышленные товары мо­жно и рублями заплатить. Зарплату на сорок процентов дают русскими деньгами. Высылаю еще и двухрублевую нашу национальную марку. На ваших почтовых марках тоже уже пишут «Россия» вместо всегда­шнего «Почта СССР», Новогодние праздники провели более чем скромно...».

         Мой  давний друг Василий вышел на пенсию и укатил из Томской об­ласти в Алма-Ату, где он соизволил пятьдесят шесть лет тому назад родиться. Вот  его письмо семиилетней давности

«Пишу тебе из предместья Алма-Аты. -Мы с Галей поселились у матери, которая осталась одна (отец и младший брат мой умерли). Идет «оказахивание». В Алма-Ате большинство улиц носят «звание» батыров, ханов, русскими остались лишь улицы Панфилова, Ленина, Фурманова.

         Хотят сделать казахский  единст­венным государственным языком, но парламент пока «добро» не дает. И  то сказать: русскоязычное население -составляет здесь 40 (процентов, а казахское — только 38. В столице и возле нее межнациональные отно­шения нормальные, а в Талды-Курганской и Южно-Казахстанской об­ластях бывают всплески казнационализма на бытовой почве.

         Цены у нас тоже повысили. нас выручает сад-огород, мускусные утки да куры, которых мы развели немалое количество. Уток— под топор, а куры яйца несут испра­вно. Осенью с Галей Зарабатывали у арендаторов груши, сахарную свек­лу, помидоры, сладкий перец. Мно­гое другое.

 Сегодня я на работе, устроился с 1 ноября. Представ­люсь: электрик, кочегар и сторож. Сады здесь тянутся вдоль гор: ябло­ки, груши, абрикосы, вишни. Но сорта все новые, не старые классичес­кие алма-атинские. Апорт перевелся весь на нет, как и бельфлер, зимний лимон, суслештер и другие сорта. А жаль. То были не­превзойденные фрукты. Новые сорта тоже хороши, но без аромата и вкуса старых.

Еще v нас в округе горные сады, яблоневые и урючные леса, планта­ции малины и смородины. Словом, летом здорово в горах. у подножия которых мы живем. Приезжай, Ни­колаевич!..»

         Десять лет я прожил в Ашхабаде. Теперь это уже — заграница. Но она очень близка моему сердцу. Друг  поэт и мой ученик Сапармурад Овезбердыев последнем пись­ме сообщал: «Проспект Свободы переименован в проспект Ниязова. Каракум-канал имени Ленина теперь тоже носит имя Ниязова...

Должен тебе сказать, что в республике отменили плату за электричество, газ, воду. А главное — мя­со, мука, хлеб, сахар, масло доступ­ны каждому бедняку...

         Поздравляю тебя с крупной под­боркой стихов в журнале «Ашгабат» №(13. Гонорар тебе перевели...

         Работаю в туркменской прессе, яв­ляюсь корреспондентом радио «Сво­бода» по Туркмении. В прошлом го­ду получил трехкомнатную квартиру. Имею дачный участок в горах, но пока ничего не сажаю там, так как нет еще у нас воды. В этом го­ду организую воду...».

         У всех свои заботы, думал я, читая письма друзей. Жаль, не доехать мне до них, не пожать им руки. Ка­ждое письмо - полет через бескрай­ние просторы, в дальние края. Мыс­ли, мечты... Нет, все же письма — великая ценность. Храните письма, граждане! Это -удостоверение се­рдца, это  лицо -эпохи.

         Я  должен сделать к своему рассказу маленькую приписку. От всех вышеупомянутых моих корреспондентов перестали приходить письма.  Дошла до меня весть о том, что друг Василий помер. О других я ничего не знал. И вот совсем недавно наткнулся в интернете на взволнованный рассказ моего друга Сапармурада. Оказывается, у него возникли неприятности из-за того, что он работал на радиостанции Свобода. И он был вынужден при  помощи американского посольства срочно вылететь с сыновьями из Ашхабада в Америку. Так потерялся мой последний  дружеский адресат из прежней жизни.

   Я почувствовал великое одиночество в этом мире.

Борис   КЛИМЫЧЕВ.