КЛИМЫЧЕВ БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

ЖИЗНЬ В ДВУХ ВЕКАХ

Мне довелось пожить в двух веках: двадцатом и двадцать первом. Судьба к долголетию отнюдь не располагала. Родился я 1 июня 1930 года в городе Томске. Мне было всего 11 лет, когда началась Великая Отечественная война. Сегодня многие даже не представляют, что это такое, не поймут тех ужасов, которые были. Мне пришлось пережить гибель отца, болезнь матери, полубеспризорное детство, отчаянье смерти, голод, холод, болезни. Еще и 13-ти лет не было, когда пошел работать. Служил в Советской армии. Ликвидировал последствия землетрясения в г. Ашхабаде. После демобилизации стал литературным работником газеты «Комсомолец Туркменистана». Вернувшись в родную Сибирь, десятки лет служил в редакциях газет:  в Асине, в Шегарке, в Кожевникове, в Зырянском, в Стрежевом, в Томске. А эта рутинная работа никак не располагает к творчеству.

     С 1950 года выступаю в печати, как прозаик и поэт.

Книги стихов:

«Красные тюльпаны», 1958 г., Туркменгосиздат, Ашхабад;

«Валторна за стеной», 1976 г., «Молодая Гвардия», Москва;

 «В час зари», 1980 г., «Современник», Москва;

«Город Юности», 1984г., «Туркменистан», Ашхабад;

«Ключ любви», 1985 г., «Молодая Гвардия», Москва;

«Своим дыханьем», 1986 г., Томское книжное издательство;

 «Возвращение земли», 1988 г., «Современник», Москва;

«Томские праздники», 1990 г., Томское книжное издательство.

«Есть ли в Томске медведи?» 2005. Томск. Фирма «Ветер».

Прозаические книги:

«Часы деревянные с боем» повесть, 1981 г., Запсибиздат, Новосибирск.

«Томские чудеса» повесть, 1994 г., Томское книжное издательство.

«Мой старый Томск» роман, 1995 г., Полиграф- объединение г. Асино.

 «Золотые яйца» рассказы,  1996 г., Полиграф- объединение г. Асино.

«Любовь и гнев вора Подреза» 1997 г., роман, ЦНТИ г. Томск

и в журнале «Дон» №№ 7-8 2002 г.

«Томские тайны»,   1999 г.,  роман, ИППО «Наука» РАН г. Новосибирск

«Странные приключения скромного томича», 2000 г., роман, ИППО «Наука», Новосибирск.

«Кавалер де Вильнев», Роман. В журнале «Сибирские огни». 2002 г. №№ 1-2 г. и в изд. ТГУ, 2003 г.

«Надену я черную шляпу», роман, в журн. «Сибирские огни» 2003 г. № 12  и в 2004 г. в двухтомнике «Томские тайны», полиграф-объединение г. Асино.

«Гнев Родогуны», повесть в жур. «Простор, Алма-Ата, 2005 год, №№ -10-11.

  «Прощаль», роман, в журнале «Начало Века» № № 1-2-3   2007 г.

Роман «Поцелуй Даздрапермы» в журнале «Сибирские огни» №№ 7-8 2007 г.

Мои публикации в различных столичных и провинциальных коллективных сборниках,

в журналах, альманахах долго перечислять. Не все напечатанное сохранилось, но моих публикаций даже не сотни, их - тысячи. Еще когда я работал в Ашхабаде и был неоперившимся юнцом, во всесоюзной книжной летописи, где отмечались и газетно-журнальные публикации, моя фамилия шла столбцами. От многого сегодня я бы отказался. Но все же думаю не зря  уделяли внимание моим стихам и  всесоюзный альманах «Поэзия», и журналы «Огонек», «Юность», «Смена» и другие. Стихи вошли в несколько антологий,  в том числе в этапную книгу: "Русская поэзия. ХХ век. Антология", (1999 год "ОЛМА-ПРЕСС").

С 1996 года по 2006 был я председателем Томской областной писательской организации  и секретарем Правления Союза писателей России.  20 с лишним лет руковожу литературным объединением "Родник". За многолетнюю творческую деятельность не раз поощрялся различными грамотами, портрет помещался на городскую Доску Почета. Награжден  знаком: "За достижения в культуре", лауреат премии Томского Комсомола, и лауреат областной премии "Мой край родной". В 2001 году городская дума присвоила мне звание Почетного гражданина Томска.   Награжден медалью 400-летия Томска и медалью имени  Михаила Шолохова.

В молодые годы часто переезжал, не имея даже обычного для послевоенных лет фанерного чемодана.   Ничто не привязывало и влекли  новые впечатления, города, люди. Лишь малую толику публикаций о себе смог найти ко дню юбилея. Вот скажем, строки, которые неожиданно для себя обнаружил в книге Надежды Михайловны Дмитриенко: «Томск. История города от основания до наших дней» Историк пишет: «...в середине пятидесятых на страницах «Томска» (альманах, прим. редакции) дебютировали ставшие впоследствии известными Виль Липатов, Борис Климычев, Василий Казанцев.

В доброжелательной статье преподаватель ТГУ Агнесса Ачатова дала проницательные оценки их первым опытам, отметила несомненный поэтический дар студента В. Казанцева, искренность Б. Климычева, чьи стихи, замечала критик, по-настоящему волнуют...»

В 1980 году поэт известный русский поэт Николай Старшинов в издательстве «Советская Россия» выпустил книгу «Памятный урок», в которой речь шла о российской поэзии, о её достижениях, о поэтических судьбах. Значительную по объему статью посвятил Старшинов судьбе и творчеству Бориса Климычева. Подытоживает свою статью известный столичный поэт и редактор такими словами: «Стихи Б. Климычева живописны, пластичны, и все же, на мой взгляд, наивысшее достоинство их во внутреннем свете, который они несут читателю, в отзывчивости, в доброте, в подлинности переживаний....»

А это слова из статьи другого известного поэта и критика Геннадия Красникова  в статье: «Все, что сбылось и не сбылось…»

«В так называемой провинции живут и работают поэты, без которых палитра современной поэзии, а главное - ее "центр", ее "столичность" будут не только обедненными, но и обретут черты периферийности. Сегодня ни одна серьезная антология невозможна без лучших стихотворений А. Решетова (Пермь), В. Пахомова (Тульская обл.), О. Фокиной (Вологда), Б. Климычева (Томск)…»

 Не забыли обо мне и жители солнечной Туркмении. В журнале Ашхабад № 4 за 1989 год тогдашний специальный корреспондент «Литературной газеты» по республике Туркменистан Икар Пасевьев в статье «Возвращение в юность» писал: «Борис Климычев — сибиряк, прописан в Томске. Но он и ашхабадец, жил здесь в ту трудную пору, когда город поднимался из развалин после трагического землетрясения, осени сорок восьмого, унесшего десятки тысяч жизней, здесь — с детства обездоленный войной — обрел свою вторую родину, помогал Ашхабаду восстать из руин, делал первые шаги в журналистике. А, уехав, в конце концов, в северные широты, постоянно тянется сердцем к нашим жарким краям.

В пятидесятые годы

Клал я своими руками

В стены проспекта Свободы

Белые, белые камни;           

И становился моложе,

Выше проспект поднимался.

Пусть я уехал, но все же

В городе этом остался, - написал он много лет спустя.

И пусть членский билет Союза писателей СССР получил Борис Николаевич в Сибири, как поэт он начал складываться под выцветшим от зноя туркменским небом, которое вдруг ранней весной сверкнет такой пронзительной голубизной над всполохами маков и тюльпанов у предгорий, что даже древняя высыхающая чинара зашелестит ветвями что-то очень певучее. Неспроста именно поэзия считается прародительницей литературы на Востоке…»

Мой роман  «Кавалер де Вильнев» вошел в номинацию премии Российский бестселлер. Правда, премию получил, в конце концов, Пелевин, но и попасть в список номинантов серьезной премии тоже – не каждому дано. Ну, не дали Букера, зато известный критик В. Горшенин о романе написал такие лестные слова: «Роман Бориса Климычева посвящен практически не известному эпизоду российской истории. Сюжетная пружина романа закручена туго, на каждом шагу читателя ждут неожиданные повороты и непредсказуемые коллизии. Повествование очень динамично, автор ни на минуту не дает заскучать. Каждая из судеб  героев романа настолько же трагична, насколько и причудлива, но все они так или иначе пересекаются с судьбой де Вильнева. Да и сами носители этих судеб — личности (каждая по-своему) сильные, яркие, страстные, колоритные, совершенно неординарные. Роман Б. Климычева многопланов, многоголос, многонаселен. В то же время это достаточно прочно сцепленный, хорошо выстроенный художественный организм, где события и характеры, действия, поступки персонажей и фон, на котором они разворачиваются, находятся в органическом единстве…»

 «Литературная газета» № 2—3 за 26 января-1 февраля 2005 г. Поместила в рубрике «Колонка на троих» ответы критиков на традиционные вопросы. Новосибирский критик В. Н. Яранцев отвечая на предложение назвать лучших по его мнению российских писателей на сегодняшний день, написал: «Назову Бориса Климычева (Томск) и Виорэля Ломова (Новосибирск) — писателей Божьей милостью. У обоих глубина мысли и историзм сочетаются со столь же глубокой индивидуальностью...»

А в девятом номере «Литературной газеты» «в колонке на троих» Людмила Ашеко, поэтесса, прозаик, из г. Брянска на вопрос, что её в последнее время порадовало в российской литературе, ответила так: «Каждое издание, уделившее страницы моим товарищам, радует безмерно! А из вышедших книг наиболее понравилась проза Александра Саввина «Сильнее смерти» (о пережитом в годы войны); рассказы и очерки Александра Якушенко «Речка Снов» (книга отмечена областной премией им. А. К. Толстого «Серебряная лира»…Стало для меня открытием творчество Бориса Климычева (Томск), всё так же пронзителен В. Распутин».

Ну, спасибо, Людмила Ашеко, ведь вот как-то в своем Брянске томича заметила!

Виорэль Ломов в Интернете, в журнале «Перекресток», рассуждая об итогах 12-го Съезда писателей России писал: «Послевкусие от Съезда? Как от вкусной еды, предназначенной, увы, не тебе. Ни слова не сказано о 80-летнем юбилее журнала «Сибирские огни». А ведь только за последние два года в «Сибогнях». напечатали свои произведения, ничуть не уступающие, а во многом и превосходящие силой художественного воздействия столичные публикации, несколько десятков известных российских прозаиков и поэтов, критиков и публицистов: Борис Климычев, Наталья Ахпашева, Николай Шипилов, Владимир Берязев, Михаил Вишняков, Эдуард Русаков, Борис Бурмистров, Александр Родионов и многие другие... »

Вот хоть такая радость — быть первым в ряду тех, кого в упор не видят.

А это строки из интервью академика и писателя Эдуарда Владимировича Бурмакина корреспонденту газеты «Выходной» Тамаре Дроздовой от 9 октября 20004 г. «Я просто смотрю вокруг».

«Я восхищаюсь прозой Бориса Климычева, посвященной Томску. И если бы — употреблю современное слово — «раскрутить» его, его книги стали бы бестселлерами. Акунин отошел бы в сторону: у Климычева больше исторической правды, достоверности и меньше выдумки ради остроты сюжета.

Из письма в журнал «Простор»   

«Получили вчера октябрьский номер «Простора». Прочитала малое: «Дядя Коля» (Пастушенко.- ред.)  и «Важняк» (Ахметов «Агентство «Барс».- ред). Ну что - не особенно…

Но вот начала читать «Гнев Родогуны» ( Борис Климычев. –ред.)  это настоящее. Скажите мне, знаете ли вы тайну, когда из одних и тех же русских слов появляется вещь, наполненная энергетикой жизни, правды, даже если выдумка, а чаще всего не появляется…»

Тамара Павленко. 2005 г.»         

Известный поэт и критик Станислав Золотцев писал в статье «Три сибирско-Афинских дня и три ночи», опубликованной в «Литературной газете» 8 октября 2003 г.

 «...Б. Климычев, кстати, один из лучших, на мой взгляд, писателей-историков наших дней...»

А вот его же строки в журнале «Подъем»:

«... Не появились в центральной печати предложенные рядом критиков и литературоведов (в том числе и автором этих заметок) работы, которые были посвящены творчеству наиболее самобытных прозаиков России. Да, верно, они пребывают вдалеке от столичных"ареопагов", от шумных литературно-политологических ристалищ, от всяческих "разборок" и судебных препирательств меж "старыми" и "новыми" (тоже уже успевшими одряхлеть) писательскими союзами, не мелькают в "светских хрониках" периодики. Но! - старейшина сегодняшней сибирской литературы Борис Николаевич Климычев за последние полтора десятилетия написал целый цикл романов и повестей, который является, по существу, художественной историографической панорамой не только Томской Земли, но и того сложнейшего процесса, что зовется"освоением Сибири" (заметим, не "покорением", но именно освоением, продолжающимся и в наши дни). Читаешь - словно заново открываешь для себя ту Русь-Россию, что от Урала до Тихого океана протянулась, ту, что и по сегодня потрясает мощью и красой ликов и натур своих созидателей и воинов...»

Из писем

6 января 05 г. Псков

Дорогой Борис Николаевич! Тебя сердечно приветствует Ст. Золотцев! Хоть это письмо, вероятней всего, прилёт в Томск уже после Старого Нового года, всё равно — желаю тебе в Новом году здоровья и счастья могучих! Хотел написать давно, но осень я декабрь были какими-то сумасшедшими: пожалуй, впервые в жизни не писал писем, лишь краткие открытки. А письма, причём не электронные, а настоящие, люблю и писать, и получать — старомоден и в этом. Но тут повод обязательный. Во-первых, читаю твою «Опалу»: журнал с, ней в моих бумажных джунглях, да ещё и при жизни на 2 города, затерялся — и вот выплыл, и я с первой же страницы уже не мог оторваться. Ты же знаешь, я уже немало твоего прочитал, с огромным уважением и любовью отношусь к тебе как замечательному а, к сожалению недооценённому писателю, в восторге был и от прозы, напечатанной в «Сиб. огнях». Но «Опала» мне не просто по душе — она меня заворожила. Не просто история — сказовое трагедийное повествование. Ты в нём показал себя не просто блистательным прозаиком, и не просто знающим историком — ты в ней Поэт не менее, чем в твоих стихах...

18 декабря 2003, Москва.

Дорогой Борис Николаевич! Прочитал твоего «Странного томича», и эта книга меня всего, что называется, пронзила. Конечно, это оттого произошло, что хорошо знакомы мне и география, и этнография материала. У тебя великолепно создан образ Востока, Средней Азии — с её терпкостью, с её пряностью во всём, в эмоциях, в делах, в чувствах, с её обжигающей жарой тоже во всём. Я просто «проглотил» эту книжку: она у тебя написана сочно, точно, психологически достоверно — ты создал образ зреющего Молодого русского парня во всех его человеческих гранях, от самых грешных, до самых духовных. Полагаю, убеждён, что эта достоверность коренится в автобиографичности, но ведь не под каждым пером автобиография становится полнокровным реализмом. Да ещё таким «вкусным» и колоритным... Словом, я очень благодарен тебе, Борис Николаевич, за эту нежданную для меня радость открытия. Хотя, повторяю, нередко слезы наворачивались на мои глаза при чтении… Я помоложе тебя лет, по-моему, на 15, но всё равно: читая, с невероятной ясностью понимал: лучшее в жизни — уже было и никогда не вернётся. Оно — там, в тех годах, когда с черноглазыми друзьями своими и с луноликими смуглянками мы рвали цветущие маки и тюльпаны у подножий Копет-Дага и Ала-Тоо, когда у тандыров нам обжигали кожу ладоней свежеиспечённые лепёшки, и воздух вешний хмелил нас сильней любого спиртного... Ан всё же ещё надо жить и работать, сколько Бог нам положил…»
       Конечно,  приятно читать похвалы. От талантливых людей плохих отзывов я не слышал. А наскок  обиженных Богом обозленных графоманов хоть и  трудно, но можно пережить, как соринку в глазу.

            Живя многие годы безвыездно (по болезни) в Томске, говорить и быть услышанным не так-то просто. Столичные мэтры часто видят в своих прихожих иного сорта людей. И очевидно думают, что в провинции лишь  литературные слабаки  и живут. Иногда ходокам удается вымолить у мэтров нечто вроде индульгенций, хотя по большому счету в литературе никого не обманешь. А меня и так, в моей невольной изоляции,  некоторые люди слышат, и я этому рад.